Жертвы селекции.

В обсуждаемых на аквариумной ветке золотых рыбках я никогда не видел ничего хорошего. Вздутый живот, искривленный позвоночник, болтающиеся плавники, которые плавать только мешают, рыба не плавает, а телепается. Все эит вуалехвосты выведены людьми на потеху или в угоду довольно странным эстетическим предпочтениям.
По аналогии, вспомню свою мамулю, которая частенько приговаривала, глядя на жившего у нас одно время боксёра Дика (проходившего по разряду "бедолаг" ): "Сволочи селекционеры, что с собакой сделали!"

Мама этого Дика была первым представителем своей породы в нашем городке. Принадлежала она той самой преподавательнице биологии, у которой заяц папоротник съел. Когда Найда ощенилась, потомство разлетелось как горячие пирожки, невзирая на отсутствие родословной.

К нам же попала сначала сама Найда. Её хозяйка собралась рожать вторую дочь, а вдобавок хозяина, директора фабрики, в порядке партийной дисциплины перевели на высокий пост в другой конец страны. В свете всех этих хлопот Найду отправили к нам на передержку, затянувшуюся на полгода.
Больших хлопот она нам не доставила, запомнившись двумя особенностями. Это была единственная виденная мною собака, которая НЕ любила гулять! Ну на пару десятков минут для естественных надобностей и променада вразвалочку вдоль переулка ещё куда ни шло, но чуть подальше... Нет, нет и нет!

Наши собаки только заподозрив, что мы собираемся в лес, закатывали сущую истерику, исходя скулежем и топоча на крыльце слонам подобно. Найда же со скорбной миной демонстративно укладывалась на подстилке и выходила лишь после пары шлепков. Всю дорогу она угрюмо плелась по пятам, всем видом показывая отвращение к подобному времяпровождению. А меж тем она была незажиревшей, нормально развитой собакой, ласковой и любящей поиграть. Но вот марш-броски категорически не выносила. Да и то сказать, в лесу дождик мокрый, комары злые, шишки от них на тонкой шкуре вскакивают...

Во-вторых она удивила нас явной способностью к логическому выводу. Её хозяйка, после выхода из роддома и перед отъездом к новому местожительству зашла собачку проведать. Та ей, естественно, обрадовалась, но вопреки ожиданию, при расставании большого огорчения не выказала. Зато тут же после прощания попыталась задать трепку Гетману, чего за ней раньше не водилось. Гетман всех приведенных в дом собак, с визитом ли, на ПМЖ ли встречал без малейшей агрессии, если они сами не задирались, и с Найдой три месяца жил дружно, так как та вела себя корректно, признавая за Гетманом право хозяина.

Гетман явно удивился, но отпор дал по полной. Добрый он добрый, но драться умел великолепно, да и крупней был раза в полтора.
Пострадав недельку (а хозяева боксеров и прочих курносиков знают как жалостно те страдают !) за которую прокушенная в нескольких местах холка поджила, Найда повторила попытку. Потом ещё раз. И ещё. Мы не могли объяснить такую резкую смену поведения, чётко привязанную к визиту хозяйки иначе, как восстановив такой ход умозаключений Найды: хозяйка пришла - хозяйка меня не взяла - я остаюсь здесь - надо самоутвердиться!
К счастью, после 4-ой попытки до Найды дошла тщета её устремлений, она успокоилась и, когда хозяева окончательно обустроившись на новом месте приехали за ней, мы сдали собачку в целом виде с хорошо заросшими шрамами.

Потом дошел черед и до найдиного сыночка. Многие из счастливых приобретателей боксерчиков в скором времени были неприятно озадачены. При всех своих достоинствах (а главное, казалось бы, - шерсть короткая, на коврах висеть не будет), характер у боксов весьма непростой, и уж упрямства не занимать, в то время как терпения у хозяев порой и не хватало. Один из помета, огромный белый Дюк, даже жизнью поплатился, пристрелили его хозяева, не сумев в итоге совладать.
Братцу же его, Дику, повезло больше, его сплавили нам. Причем, в общем-то не из-за характера. Просто переоценили покупатели свою любовь к животным, оказалось, что держать в квартире крупную собаку не больно удобно.

Собственно псом Дик был замечательным! Уравновешенный, понятливый, к людям вполне лояльный, но за хозяев стоявший горой. Как они с Гетманом вышибли однажды пьяненького искателя приключений, набравшегося было храбрости поздно вечером попытать счастья у одиноко живущей дамы! Мать стирала, двери по этому случаю не заперла, чтоб без помех грязную воду на помойку выносить, да и не больно мы запирались с двумя-то кобелями в доме. Поэтому незадачливый кавалер без помех нарисовался прямо в кухне. И получил по полной от выскочивших из комнаты собачечек. Не-е-ет, они его не кусали!

Гетман мог в драке ловко орудовать широченными лапищами, а боксеру это умение по должности положено. Вот они и наподдали дружненько четырьмя лапами сразу незваному визитеру в грудь, так что он открыл спиной обе аккуратно закрытые за собой двери на обоих концах сеней, срикошетил от затрещавших перил крыльца во двор и на четвереньках, но при том очень резво, убежал к калитке, где бесследно и беззвучно растаял во тьме.

Ещё это была первая МОЯ собака. Предыдущие псы слушались меня более из вежливости, ведь Арда была меня младше всего на полгода, а Гетман появился на свет, когда я только пошел в 1-й класс. То есть по сравнительной шкале собачьего-человечьего возраста они были заведомо меня старше и вожаком признавали воспитавшую их мамулю. Хотя я мог им приказывать и приказы чаще всего выполнялись, даже серьёзные.

Так примерно в описываемое время именно я перевез на Гетмане, считай машину купленных нами дров. Хороших таких, пиленых-колотых. Находились же они в сарае покинутого хозяевами за ветхостью дома и подъехать к сараю ближе чем на сотню метров не могла ни одна техника : кусты, заборы, кюветы. Ждать, пока оттуда вытаскаешь да погрузишь дрова, не станет ни один шофер, а выносить заранее - растащат хозяйственные соседи минимум наполовину, не сторожить же их. Да и заказ машины по нашим доходам трата непростительная. Вот я и возил пол-зимы после школы на запряженном в санки псе драгоценное топливо, по недельной норме топки зараз. А вот буксировать меня на лыжах в присутствии мамы Гетман категорически отказывался. Ещё тет-а-тет - куда ни шло... При хозяйке ж - фиг вам, уважаемый! И с прогулки, если ему надоедало, к примеру, сидеть на берегу, пока я с пацанами бултыхаюсь в речке, он мог уйти домой, невзирая на все окрики. Дик же буксировке мигом обучился, ух и полетал я на нем по окраинным улочкам и лесной лыжне!

Правда, зимние вылазки теперь приходилось корректировать применительно к боксерьей сомнительной зимостойкости. Чуть похолодней - уже далеко не отправишься, а то и вовсе дома сидишь. Вот за это, в том числе, матушка селекционеров и поругивала.

Наиболее печально было смотреть на Дика во время еды и, особенно, перед едой. Покушать он ОЧЕНЬ любил. Едва мама начинала раскладывать собачью похлебку по мискам, его начинало форменным образом колотить. Не смея ослушаться грозной команды "Фу!", он перебирал на месте ногами, шлепал брыластым ртом, пуская пузыри, разбрызгивая слюни и жалостливо выговаривая :"Амм-м, мма-а, а-амм!".
КОгда ж раздавалось долгожданное :"Пиль!", страдалец кидался к миске и начинал заглатывать еду норовя захватить побольше за раз. И при каждом глотке половина взятого в рот вылетала через углы широченной, плохо закрывающейся пасти.

Тут обычно и звучала фраза о сволочах-селекционерах. Павел Франкович Траннуа в своё время её одобрил, усмотрев проявление биологической интуиции, а, по-моему, тут и без интуиции можно было обойтись, ежу понятно, что собака поуродована. Тем более у мамы было всё же высшее, хоть и незаконченное, биологическое образование.

Но всё бы было терпимо, если б курносый дурень не последовал примеру своей мамочки. Прожив у нас спокойно полгода, затем он начал задираться с Гетманом. Сперва драки были строго регулярны и приурочены к воскресным вылазкам за город. Собаки бегали как ни в чем не бывало, вдруг Дик разворачивался и ни с того ни с сего бросался в бой. Начиная, в соответствии с породою, с удара лапами. Моментально среагировав, Гетман на лету молниеносно прокусывал одну, а то и обе в нескольких местах, потом вцеплялся в холку незадачливого "Мохаммеда Али" и начинал трепать.
Дик же даже схватить его не мог - короткая и широкая жабья пасть его соскальзывала с овчарьей шкуры.

За добрые два десятка поединков, Дику удалось поранить противника лишь однажды : он случайно пропорол клыком щеку Гетмана в опасной близости к глазу. Так что в те секунды, за которые мы с мамулей или кем -либо из мальчишек успевали подскочить ко гладиаторам и, схватив за задние ноги, раздернуть их в стороны, Дик бывал разукрашен отменно.

Но не смирялся, с упорством, достойным лучшего применения, вновь и вновь лез в драки, которые всё учащались и, в итоге, вторую зиму у нас он провел на привязи в комнате, выводимый гулять со всеми мерами предосторожности. Весной его отдали одному из матушкиных студентов, который, закончив как раз медучилище, уехал с Диком в свой родной соседний райцентр. Там Дик вполне пришелся было ко двору, но на том злоключения не закончились. Хозяин его умудрился ввязаться в драку с поножовщиной, попал под суд и схлопотал приличный срок. Дик снова пошёл по рукам и лишь через пару лет мы из совершенно надёжного источника узнали, что он-таки обрел себе тихую пристань в Костроме, у души не чающей в нем ЗАВСТОЛОВОЙ (!). Нам осталось только порадоваться за собачку - уж теперь-то она, верно, не голодала!...