Рога и копыта.

Крупный рогатый скот диковиной для меня не являлся изначально. Родной город был весьма провинциален и патриархален, гонять стадо через его главную площадь закончили лишь незадолго до моего рождения, а на окраинах, где мое детство и проходило, коровы встречались постоянно и много позднее.

Запомнившийся эпизод той поры: летний вечер, разгар игры в казаки-разбойники. Притормозив на перекрестке у водоразборной колонки мы, взмокшие от беготни, по очереди хлебаем воду из-под крана, попутно бурно обсуждая, куда нам дальше бежать, чтоб от "казаков" спрятаться.
В это время из-за плотно насаженных кустов выламывается корова, по дороге домой специально притершаяся к растительности, чтоб бока почесать.
Слабонервный Аркашка с визгом шарахается от неё под дружное наше ржанье, - эко дело, корова!, - но тут же делается не до смеха. Ибо Аркаша, несмотря на мелкие размеры, форменным образом сносит меня с ног и я с размаха втыкаюсь темечком в близстоящий тополь...
Мне примачивают холодной водой стремительно растущую шишку и двое ребят постарше под руки тащат меня домой, ибо в глазах рябит, а ноги подкашиваются.

Городское стадо паслось по берегам речки, где купались, не одна сброшенная на траву рубашка была бурёнками сжевана.
В походах же по окрестностям приходилось и быков деревенских девятой дорогой обходить, и сквозь стада пробираться, и особо рьяных коровушек с досками на рогах ( бодучих, тоись!) собаками от греха притравливать.


Но непосредственный контакт с парнокопытными с коровами состоялся много позже, следующим образом. Поехал я как-то после заводской смены на прудик, который присмотрел ранее по дороге на дачу. Да-да, и барон был когда-то дачником! Чтоб наловить там живого корма для рыбок.

Прудик этот располагался в заброшенной деревне, от которой остался один жилой дом с бабкой и двумя коровами. Точнее коровой и телкой. Наловил я потребное количество коретры и только вырулил на дорогу, как услышал истошные крики: "О-о-ээй! Отец родной! Помоги!" - и увидел несущуюся ко мне через заросли бурьяна бабушку. Польщенный таким необычным для меня обращением ( мне тогда было 24), я прислонил велосипед к дереву и не без труда разобрался в сбивчивых просьбах.

Оказывается свободно гуляющая телка пришла в охоту, корова, почуяв это, сорвалась с привязи, они на пару носятся по окрестностям и хозяйка опасается, как бы они не удрали совсем. А ей корову не подманить и не удержать. Требуется мужская сила и молодая прыть.
Около часа я пытался схватить волочащуюся за буренкой веревку, несколько раз это удавалось, но корова вырывала её из рук, тогда я, естественно, не знал, как удержать мечущуюся полутонную тушу.
Наконец методом тыка я дошел до осознания того, что тянуть надо не против движения животного, а перпендикулярно к нему, сворачивая набок рогатую башку. Таким способом, выписывая по тем же бурьянам немыслимые кругаля уже в вечернем сумраке, мне наконец-то удалось подтащить добычу ко двору.

Там меня подстерегала очередная опасность: хрипящий на цепи здоровенный барбос, которого, по-моему, опасалась и сама хозяйка. Во всяком случае, мои призывы привязать его покороче, она пропустила мимо ушей. Всё-таки обошлось. Как корова меня ни мотала, но мне удавалось каждый раз корректировать орбиты своих полетов так, чтоб они проходили на безопасном расстоянии расстоянии от собачьих зубов. Наконец корова оказалась прямо против раскрытых ворот хлева, бабка от души вломила ей дрыном по хребту и кормилица одним скачком влетела внутрь. Ворота тут же были захлопнуты, бабушка, вперемешку с благодарностями и заверениями :"Заезжай когда, я тебе молочка налью!". объяснила, что телка уже никуда не денется, придёт, и я мокрый как мышь покатил домой...