ОПУСЫ или кое-что из жизни рыжего Афгана. (Опус №1)

Введение.
Предлагаю Вашему вниманию записки афганиста Сергея Ахапкина, опусы ведутся от лица афгана имя которому Рудый Легар Баронович.
В глухом лесу волчица выла,
Внимал ей только лунный свет,
И я припомнил все, что было
Со мной десятки тысяч лет…
Восторг, отчаянье, тревога,
Неукротимая любовь –
Как смерть, холодная дорога
И горячей, чем пламя, кровь.
И вдруг ростки нежней, чем нежность,
И Совесть, лебедя белей,
И неизбывная безбрежность
Средь гор, лесов, пустынь, полей.
Молитвы, клятвопреступленья,
Мечты, поруганная честь,
От поколенья к поколенью
Несут прощение и месть…
Так кто ж я в самом деле есть?!




Кто Я есть или Гимн себе!


Лежу на диване. Из кухни пахнет жареным мясом и гречневой кашей, там сестренка готовит ужин. Она у нас учится в каком-то колледже. Меня удивляет, зачем она прочитывает вслух 3-4 раза, чтобы запомнить самые элементарные вещи, - ведь это так просто!
Папа сидит за столом и что-то пишет, видимо, опять об Афганах. Он обижен на меня – когда он расчесывал нализанный мной колтун у раны, я показал зубы. Он теперь не будет разговаривать со мной некоторое время…Я знаю, что он не злопамятен и, наверно, скоро простит меня… Хоть и неудобно, но опускаться до прошения прощения я не могу. Ведь я – АФГАН, и он это прекрасно понимает.
АФГАН – впервые это название употребили англичане, выкравшие моих предков из Афганистана. Они называли моих прародителей АФГАНСКОЙ борзой. И по сию пору "умники" на страницах печати спорят, кто я: АФГАН или АФГАНСКАЯ борзая?! Почему-то по поводу шотландской овчарки и колли не ведется споров – кто из них кто.
Хотя… колли – собака. На моей исторической родине МОИХ предков не считали собаками. Всех собак там называют "сааг", а нас – "ТАЗИ". (Тази – в переводе «Чистый» )
Да, мы похожи на собак по своему строению, но ведь это ничего не значит – человек по своему строению тоже похож на обезьяну…
Собака – это то, что сделал Человек из наиболее слабых шакалов, подманивая их остатками пищи, приручая, приспосабливая к своим нуждам, обучая. Чему он мог обучить моих предков, ну хотя бы при охоте на тура?!
Представляю, как человек несется рядом с моим прародителем, охотясь за горным туром на каменных осыпях. Этак легко взлетая на скалы, перепрыгивая через 3-4-метровые расщелины. На ходу соображая, как бы сбить эту 90-130 килограммовую рогатую махину в пропасть. А тур, спасая свою жизнь, обращает свои рога на преследователя. И надо не только увернуться от рогов, но увернуться так, чтобы инерция унесла тура прямо в пропасть. Уворачиваясь, можно уйти под него или взвиться вверх, повернуться в воздухе, толкнуть тура и, оттолкнувшись от него, приземлиться на самый край обреза пропасти. (Кстати, властелин неба –горный орёл, охотясь, тоже сшибает тура со скалы, чтобы тот разбился).
Тур или олень – это вкусная, теплая печень и внутренности с полупереваренной зеленью.
Тур – это много мяса, которое любит снежный барс. И ему очень не нравится, что кто-то еще охотится в его владениях. И что?! Человек может мне помочь разрешить эту проблему? Да в то место, где мы будем друг друга рвать в клочья, он просто не доберется… И когда победивший, но здорово порванный, я буду искать место для отдохновения, на запах моей сочащейся и запекающейся крови выйдет стая шакалов, и мне снова придется сражаться за свою жизнь, отыскивая их слабые места и сжимая мощные челюсти на их хребтах и глотках, моментально реагируя на любое движение в круговерти стаи и уничтожая одного за другим, пока они не поймут, что им пора убираться.
Хвала Всевышнему, создавшему меня Совершенным! Мои длинные уши прекрасно охраняют мое горло, мое гибкое, пластичное тело покрыто буркой из свалявшейся, тонкой, пуховой шерсти. (Бурку горца пробивает не всякая пуля, в моей бурке остаются зубы шакалов). Она дает мне возможность спать на леднике и легко переносить перепады суточных и сезонных колебаний температуры в горах. Молниеносная реакция, прыгучесть, маневренность, взрывная энергия, высокая скорость, выносливость, интуиция, способность анализировать и контролировать ситуацию, а отсюда недюжинный ум, отражающийся в темных, выразительный глазах.
Вы смотрели в глаза АФГАНА?! Рекомендую – многое поймете!
Вот таким создал меня Господь! (Говорят, Он порекомендовал Ною взять пару из нас в ковчег, что и было сделано. Кстати, Афганы спасли этот самый ковчег, заткнув своими длинными мордами пробоины – о чем гласят предания).
Итак, Человек и собака… Человек прикормил и обучил собаку. Что касается меня, то Я прикормил человека. Мне интересно было общаться с наиболее умными из них, и я отдавал им оставшуюся после моей трапезы свежатину. В благодарность за это человек предоставил мне свой кров, где я мог укрыться в непогоду.

Делился мясом с Человеком я потому, что у меня очень много его оставалось. Обильной пище я предпочитаю умное общение и максимум мышечной радости в движении. Таков я во все времена.

Нынешние владельцы собак на площадках выгула удивляются – почему АФГАНЫ предпочитают общество АФГАНОВ? Пусть подумают – может, догадаются и перестанут возмущаться: "Ишь, какой гордый, даже внимания ни на кого не обращает!"



Каков там уровень общения? Ну, "во щенячестве" еще куда ни шло, а с течением времени…
Итак, вернемся к нашим баранам. (Неплохой каламбурчик, м-да…).
Я принимал уважение Человека, иногда делил с ним кров, но панибратства, а тем более хамства, не допускал. Когда Человек умен, понимает и ценит ум в другом, - тогда есть взаимопроникновение и общение. В противном случае – Извини… (Отсюда расхожее мнение о недрессируемостиАФГАНА!).
Перемещаясь во времени и пространстве, я пережил и буддизм, и ислам, и католицизм, и православие…
Наиболее мне запомнились мусульмане. Мобильные, смелые, изощренно-хитрые, прекрасно умеющие скрывать свои мысли, истинные желания и переживания. Они считают собаку грязным животным, оскверняющим местонахождения мужчины. Со мной же, наоборот, - к каким уловкам и хитростям только ни прибегали мусульмане, чтобы заполучить меня в друзья. И немудрено: ведь я, считывая мысли, мог безошибочно определить ласкового и улыбающегося врага и уничтожить его в считанные минуты, а также украсть для своего друга что угодно и у кого угодно! (Воровство в исламе – самый тяжкий грех! Уличенному в этом отрубали руку. Мне же все прощалось! Для меня же это было тренировкой в силе, ловкости, сообразительности). Я проделывал это так лихо, что никто ни о чем не догадывался. Если же меня заставали за воровством, то догнать а тем более, поймать меня не удавалось никому. Видимо поэтому немцы называют меня windhund, что значит собака-ветер…поди, поймай!
Ну, все это в прошлом…Хотя все это осталось со мной и по сию пору.




Мои собраться потешаются, созерцая выражение лица хозяйки, поднявшей крышку кастрюли и не обнаружившей в кипящем "ключом" бульоне курицы…
ОЦЕНИЛИ?!..
Меня ценили всегда. Меня ценили так высоко, что пытавшегося вывезти меня из страны предавали смерти. "Мы не знаем, откуда Он взялся, но Он останется только у нас инавсегда!" – говорили обо мне мусульмане.
Я жил в кибитках и на арбе, на кошме в лачугах и на коврах-подушках в белоснежных дворцах. Но где бы я ни находился, я выбирал себе место сам, и эту привилегию умный Человек отдавал мне с уважением.
Я любил общаться с Человеком – самым разумным существом – потому что он, на какой-то ступени, по уровню своего развития приближался ко мне. Мне было приятно опекать его, подпитывать его биополе, когда ему плохо. Я люблю купаться в его биоэнергетике – когда ему хорошо. Именно поэтому я моментально занимаю теплое место в постели, когда человек встанет. Я повторяю положение моего друга в постели и полностью собираю в себя оставленную им здесь биоэнергию. (При случае верну…).
М-да… Человек, человек…

Благодаря двум моим друзьям, Беллу Муррею и Джону Барфу, которые оказались английскими офицерами, и всевозможным ухищрениями, я попал в Англию, где меня по-новому вымыли и расчесали. Я предстал перед людьми в еще большем блеске (помню вздохи английской королевы). Затем мною была покорена вся Англия, Франция, Америка, Германия, Австрия, Польша, Австралия и все другие страны.
Что же сгубило моих сородичей?
Я красив и грациозен, а люди падки на все красивое, неординарное, блестящее. Они вложили большие деньги, но отнесли меня к С-О-Б-А-К-А-Ми начали обращаться со мной, как с собакой – снисходительно поглаживать, пытаться дрессировать, указывать, где мне спать, требовать заглядывания в глаза и виляния хвостом, облизывания и беспрекословного подчинения. Во мне перестали видеть равноценного члена семьи, а уж тем более дорогого и мудрого гостя… Те же, кто разобрался, что я за фрукт, стали моими друзьями, моими родственниками, моими фанатами!
В цивильном мире со мной бездна хлопот и мороки. Коль скоро Человек помог мне нарастить шерсть, за ней нужен постоянный уход, чтобы она не приобрела свой первобытный вид – "бурку".



Меня нужно купать как самого шаха – с тихой, спокойной музыкой, с дорогими бальзамами и ополаскивателями, меня нужно заворачивать в мягчайшие махровые простыни и говорить мне комплименты, меня нужно чесать специальными щетками под ласковой струей теплого воздуха, и только тогда по мне будет струиться длинная красивая шерсть, которая не линяет, которая не имеет запаха, вернее, имеет – тонкий запах фиалки (в старости Афган пахнет мёдом). Именно та шерсть, которую начали чесать с меня и назвали мохером. По мере приобретения популярности мохера и ограниченном количестве АФГАНОВ к моей шерсти стали добавлять пух верблюжат, вычесываемый только с их грудной части, а затем и пух козы – "серебрянку". Постепенно мохер стал обходиться без моей шерсти и с минимумом пуха верблюжат, а порой и без него. Мохер (или могер) стал продуктом специально выращиваемых коз. И если вы возьмете вещь, связанную из моей шерсти и из мохера, вы воочию убедитесь, насколько мягче, тоньше, теплее, нежнее и приятнее моя шерсть. Мохер проиграл, я выиграл – меня перестали варварски обдирать на потребу.
Что-то я, право, отвлекся. Итак, о заботах, которые я доставляю: помимо мойки, чески, мне нужно правильно питаться и давать выход бушующей во мне энергии. Ну, так раза 2-3 в день, часика по два…



И не на поводке вокруг дома, а на просторе, где я могу поноситься, желательно, со своими сородичами. Не приведи Господь, если в этом месте появится какой-нибудь задиристый пес из "служебников" или, так называемых, "бойцовых". Мне безразличны размеры, вес, мощь моего противника. Я генетически – ПОБЕДИТЕЛЬ! Во мне сразу просыпаются все мои предки, сражавшиеся с барсами, шакалами, волками. А гордость и понятие чести усиливают это троекратно. ПОЭТОМУ всем хозяевам всех собак в местах, где появляется АФГАН, нужно быть начеку и всеми возможными способами предотвращать драки потому, что последствия могут быть самые плачевные, ибо я - открытый нерв, со взведенным курками … Хозяин той земли, на которой стою!
Исключение составляют только АФГАНЫ мужского пола. Из природного благородства они могут позволить сучке даже самого маленького размера искусать их до крови и рваных ран. Ничего не предпринимая, они будут терпеть, еще и притворно "плакать", или, в самом крайнем случае, спасутся бегством.

Ну, после прогулки, когда дождик или распутица – сами понимаете… Грязи по уши!

Что касается общения, то….
На прогулках Нам не до вас, хотя… если вы умны, наблюдательны, тактичны, настойчивы и предприимчивы, мы можем пообщаться с вами. У вас, если я не ошибаюсь, это называется ВОСПИТАНИЕ, у нас – взаимопонимание и взаимоуважение.



Когда я попадаю в ваш дом малышом, вы должны объяснить мне, как и своему человеческому детенышу, особенности проживания в вашей урбанизированной среде.
И если вы будет делать это мягко, но настойчиво, то я приобрету определенные навыки, дополняющие все то феноменальное, что есть во мне.

У тебя, Человек, очень интересная психика и психология. Ты не можешь разобраться сам в себе - "Мужская логика", "Женская логика" и т. д., так где уж тебе разобраться во мне. Я более тонок и глубок. Свою беспомощность ты объявляешь "непредсказуемостью АФГАНА", мне забавно слушать, как обо мне говорят сестренка с папой. Она говорит: "Мне кажется порой, что АФГАН – это инопланетянин…" – "Не знаю, не знаю, - говорит папа, - но что-то в этом есть…" и при этом делает умное лицо.
Я лежу, свернувшись калачиком, в кресле и улыбаюсь. "Забавные вы мои, хорошие… Несмотря на вашу ограниченность, я вас все-таки люблю. Вы под моей защитой и опекой. Живите спокойно. Бедный будет тот, кто захочет вас обидеть! Сложно вам со мной, но вы уж потерпите. Помните, как сказал ваш Антуан де Сент: "Мы всегда в ответе за тех…"
Так вот, вы должны считать, что вы в ответе за меня, а я за вас. Будем жить, отвечая друг за друга перед собой, поддерживая авторитет друг друга".



Сегодня в России, куда мы попали в конце 60-х – начале 70-х, престиж АФГАНА и спрос на него упали потому, что АФГАН был жертвой моды.
Понахватались, понахлебались, отвалились!
Ведь никто же не объяснил россиянину, что в семье, где нет достатка, интеллекта, мягкости, настойчивости, согласия, юмора, мудрости, свободного времени, ОГРОМНОГО ЖЕЛАНИЯ И ТЕРПЕНИЯ, АФГАНУ делать нечего! Я – существо высшего порядка…, ой, кажется, папа закончил писать, сейчас гулять пойдем!

Папа поднимает голову, задумчиво смотрит на меня. В его глазах я читаю:
- "Отшлепать бы тебя, паршивца, за твои выкрутасы. Ну да ладно, вижу, что ты сам понял, что перешел грань… Сейчас оденусь, и пойдем гулять".
- "Ну, не сердись, старина, - отвечаю я ему, - ведь больно было. Пошли гулять, все утрясется!"И вот мы уже на улице, вот долгожданное дерево…

А ВСЕ-ТАКИ ЖИЗНЬ – ПРЕКРАСНАЯ ШТУКА!