Мой путь в ковбои -7

Через три недели мне разрешили вставать и велели расхаживаться. Едва я нарисовался в коридоре, первая же санитарка всплеснула руками :"Надо же, встал! А ну-ка иди в женскую палату, там тебя не дождутся!"

Потащился я по стенке и в недоумении в женскую палату. Единственным на тот момент обитателем оной была молодая миловидная женщина, как пишут в объявлениях "приятной полноты", взиравшая на меня снизу вверх с испугом и надеждой. Её несколько дней назад привезли точно с таким же диагнозом, что и у меня. И врачи обнадеживая её в рассуждении перспектив, утешали, что вон, мол, лежит тут такой ездун - и ничё, поправляется!

Вот милая дама и жаждала получить подтверждение пустячности подобных травм из первых рук. Не впадая в наплевательство, равно как и красок не сгущая, обрисовал я ситуацию насколько мог объективно.

Но это я к чему рассказываю? Я-то, извиняюсь, из седла на галопе вылетел, не хухры-мухры, понимаш! Николай Резанов, который в "Юноне и Авось" в подобной ситуации вообще "... Умер по пути в Россию/в скачке граф упал с конем" (С), да и Кристофер Ривз, Супермена игравший, в итоге не выкарабкался.
Моя же товарка по несчастью спину себе сломала, упав с табуретки на кухне при мытье окна. Вот и относись с пренебрежением к женским будничным занятиям!

Пару недель после возвращения из больницы мне ещё приходилось хлебать суп стоя на коленках у стола - сидеть не было никакой возможности. Но уже на третий день лопнуло моё терпение смотреть, как Мишка Зайцев-маленький, один из забулдыг, привлекавшийся порой к хозработам на турбазе, водит лошадей на пастбище.

Не то чтоб это было вредно для кобыл или самого Мишки, но выглядело из рук вон убого. Так что эту обязанность я взял снова на себя, хоть и выполнять её первое время приходилось на полусогнутых.

Вскоре пришлось и на запряжке ездить, тем более что в телеге, а особенно в санях, можно и на бок завалиться. В седло же сел только - четко помню, - на рождество. И удовольствие мне это не доставило никакого. Страшно не было, но - некомфортно. Так что я от этого занятия воздерживался почти два года.


Близилась вторая годовщина моего приснопамятного полёта с Рыжухиной спины. Уже в хозяйстве появилась Стёшка, а вот Ветка погибла, поранилась об растяжку антенной мачты и выходить её не смогли. Так что статус-кво был сохранен : три одра, ни больше, ни меньше.

И вот на майские праздники подъехала семейная компания с чадами. Среди последних имелся одиннадцатилетний парнишка, который до этого лошадей видел только в цирке. Но глаза у него разгорелись - куда там! Посадил я его на Стёшку, показал как держаться, как поводьями работать, и... глаза полезли на лоб как у меня, так и у его родителей! Парень словил всё на лету, и словно прирос к седлу. Стешка же демонстрировала, что ничего против подобного всадника не имеет, и послушно кружила по т\б и прилегающему выгону.

На следующее утро паренек освоился настолько, что, гляжу, подсадил впереди себя то ли сестренку, то ли дочку знакомых лет 5-ти и принялся рассекать уже вдвоем. Я только покрутил головой и отогнал их от строений, чтоб ездили по полю. Шлепнуться на луговину, тем более ещё мокрую и мягкую - одно, а на забор или на гравий - совсем другое.

Интересно, что когда на Стёшку попробовал сесть кто-то из взрослых, та принялась несильно, но метко отлягиваться, в то время как двое мелких ползали по ней невозбранно.
К вечеру мальчонка взмолился: "Дядя Лёша, а где ещё ездить можно? Надоело по одному-то месту..." Я принялся было объяснять, потом махнул рукой и заседлал Рыжую: "Поехали!"

Т\б стояла на самом краю высоченного, крутого и густо заросшего деревьями, в т. ч. огромными вязами, склона. Спуститься в речную пойму можно было только по дорожке на дне одного из овражков, а чтоб найти подъем обратно, который я лишь год назад расчистил, чтоб водить живность на нижнее пастбище, надо было быть записным следопытом.


Рыжая явно удивилась такому повороту судьбы и спустившись на пол-горы, - лошади спусков не любят, - провернувшись на задних копытах и выпучив глаза от возмущения, ринулась галопом обратно, да не дорожкой, а напрямик по склону, через мелколесье. Я струхнул с отвычки, но хорошо представил себе, что если я не заставлю эту обломину делать то, что мне надо, то после потрачу куда больше сил и времени на приведение к послушанию.

Раза с третьего с помощью всяких непарламентских приемов и выражений я заставил-таки Рыжую спуститься к подошве склона и двигаться по ней в нужном направлении, к удивлению моего юного спутника принуждая её закладывать петли вокруг каждого дерева или группы кустов на полого сбегающем лугу. "Чтоб запомнила, что дорогу выбираю я, а не она!"-пояснил я его недоумение.

Та самая Рыжая




Кобыла навесила на себя мину под условным названием "обижают сиротку" и в итоге послушно протрюхала весь намеченный маршрут. По окончании оного я не без удивления обнаружил, что никаких неприятных ощущений не испытываю, а, напротив, горд и счастлив тем, что так лихо в очередной раз утер нос рыжей бестии.



Начинающий же наездник наутро еле дождался, пока лошадь напоят-накормят и дадут выгуляться, взвился в седло и был таков. Больше в этот день мы его не видели до самого отъезда И уже когда родители грузили вещи в машину, он продолжал нарезать круги вокруг, до последней минуты оттягивая расставание с полюбившимся занятием.