Мой друг Карлуша

С детства я недолюбливала птиц.
Со временем пернатые раздражали ещё больше. Каждое лето они прилетали в наш сад,
атаковали иргу и, не боясь человека, выклёвывали ягоду.
Бахчевые культуры, особенно арбузы, птицы также не щадили. И даже чучела не спасали.
Приходилось брать в руки палку и отгонять непрошеных гостей.
Так бы и продолжалась эта нелюбовь, если бы не случай…

Июнь в этом году выдался жарким. Щурясь от летнего солнца, я вышла на крыльцо. От утренней
прохлады не осталось следа. День обещал быть жарким.
Бросив привычный взгляд на цветущий куст шиповника, я заметила неладное.
В безветренную погоду ветви его трепетали, и неясная тень металась среди листвы.
Сыграло природное любопытство. Раздвинув колючие ветви, я увидала чёрную птицу,
беспокойно вспархивающую с одной ветки на другую.
Захотелось рассмотреть её поближе.
Изрядно исцарапав руки, я поймала пленницу. Ею оказался желторотый птенец галки.
Он неистово бился в моих руках и кричал.

С интересом рассматривая находку, я увидела, что правое крыло галчонка безвольно висит.
Оказалось, у птенца ранено крыло.
Держа в руках птенца, я не знала, на что решиться. Принять решение помог наш пятилетний
матёрый кот. Зевая, Кицман (так звали кота), вывалился на крыльцо и алчными глазами уставился
на галчонка.
- Так вот какая участь тебя ждёт! Не отдам тебя коту!

С этого дня галчонок поселился в нашем доме.
Для него соорудили просторную клетку, внутрь поставили чашку с водой и прибили веточку
черемухи. Это оказалось кстати - галчонок, вцепившись лапками, ночевал всегда только на ней.
Знатоков человеческого меню - хоть отбавляй, а вот птичьего не так-то и много.
Я рассудила как обычный обыватель, и, взяв лопату, отправилась в огород.
Распотрошив кусок жирной земли, я зажала в руке первую находку - дождевого червя.
Однако, галчонок наотрез отказался его есть.
- Не хочешь - и не надо!
Я насыпала в клетку хлеба и ушла по делам.

Ближе к вечеру птица, видимо, оценив своё положение, стала неистово биться о железные
прутья.
Я слышала, как с берёзы, растущей метрах в двадцати от дома, ей откликаются сородичи.
Жаль беднягу, но чем я могла помочь? Если отпустить птенца на волю, он неминуемо погибнет.
Мы долго не могли уснуть – птенец от тоски по воле, я – от истошных криков галчонка.
Уснули мы одновременно, часов в двенадцать ночи, и проснулись также вместе – в четыре часа
утра…

Гордость нашего огорода - большая теплица.
- Эврика!- воскликнула я и по первой росе устремилась к теплице.
Здесь я обнаружила то, что искала - две пёстрые бабочки бились о натянутую плёнку.
Я зажала между пальцами их трепетные крылья и отправилась кормить пернатого жильца.
Бабочек было безумно жаль!..
Птенец метался по клетке, так и не притронувшись ни к хлебу, ни к червям.
- Иди ко мне, мой хороший. Смотри, что я принесла!
Галчонок неожиданно быстро среагировал на бабочку, схватил её клювом, но… проворонил!
Бабочка выпорхнула из клетки и улетела.


Мне показалось или птенец действительно был разочарован?
Тогда я поднесла галчонку вторую бабочку. Тут он не оплошал: покосился чёрным глазом и,
щёлкнув клювом, и проглотил угощение.
Следующие три дня мы присматривались друг к другу.
- Ты кто? - спрашивала я птицу, - как тебя звать-величать?
- А ты кто? - будто бы спрашивал галчонок, - друг или враг?

Наконец я выбрала имя, которое понравилось нам обоим – Карлуша.
Повторяя его при каждом случае, мне хотелось, чтобы птица поскорее привыкла к своему имени.
Я носила Карлуше тепличных насекомых, приучала к хлебу.
Он недоверчиво и осторожно принимал пищу из рук, а потом забивался в темный угол клетки.
Но вот на пятый день…

Вы видели, как тает снег под первыми лучами солнца?
Мучительно долго оседают снежные глыбы, но вдруг, в один прекрасный день…
Да, один весенний день становится переломным и решающим!
Таким днём стал пятый день нашего с Карлушей знакомства.
Услышав, как я приближаюсь к клетке, он громко и как-то по-особенному закричал.
Затем резко присел на растопыренные лапы, широко распластал крылья и, запрокинув голову,
широко разинул клюв.


Кажется, Карлуша признал во мне «родительницу»!
- Корми меня быстрее, и положи кусочек прямо в открытый клюв!
Я так и сделала.
Он тут же сглотнул кусочек хлеба, смешно затряс крыльями и стал просить добавки.
Ну, и аппетит оказался у желторотого!
С этого дня между нами завязались отношения.

В нашем доме беззаботно жил не только кот. Кроме него – кошка Дульсинея, или попросту –
Дуся.
На самом деле, с Кицманом мы друг друга недолюбливали.
Он меня - за то, что я нарушала личное пространство. Мне также же не нравился его
своенравный и ленивый характер.
Кот любил три вещи на свете: молоко, мясо и… сырую картошку.
Я уважала его пристрастия в еде, поэтому картошка перепадала коту гораздо чаще!


Моей любимицей была кошка Дуся.
Над Дусей природа потрудилась на славу! Начиная с макушки, она разделила её на две
симметричные половины - одну коричневую, другую - золотисто–рыжую.
Тот, кто видел её впервые, обычно восклицал:
- Ой, смотрите – кошка Доминошка!
Дуся являлась полной противоположностью коту.
Шерсть у неё была шелковистой, а характер - нежным.
Дуся буквально ходила за мной по пятам и постоянно просилась на руки, как маленький ребёнок.
Она упиралась о колени передними лапами и заглядывала в глаза.
- Хочу на ручки! – будто умоляли дусины жёлтые глаза.
Кот и кошка были едины в одном – в отношении нового жильца.
Они часами просиживали возле клетки, наблюдая за птицей.
- Не понимаю я хозяйку, - думал кот, - место этой птички - в моём желудке.
- Ах! Запах дичи сводит меня с ума! – вероятно, думала Дуся.
Так прошла неделя…


В саду радовали глаз анютины глазки и колокольчики. Картофельное поле покрылось
разноцветным цветущим ковром.
Мне хотелось порадовать Карлушу – вынести его на улицу, но как птица поведёт себя на свободе?
И всё же я решилась. Приоткрыв клетку, я осторожно протянула ладонь…
Галчонок недоверчиво покосился чёрным глазом, и вдруг решительно перебрался ко мне на руку.
Мы вышли в сад. Птица, слегка покачиваясь, тихо сидела на моём плече.
В нашем саду был один укромный тенистый уголок. Под развесистую черемуху я и отнесла птенца.
Осторожно опустила его на землю и замерла в ожидании…
Галчонок сделал несколько первых пробных прыжков, но уже через минуту по-хозяйски осваивал
территорию.


Он деловито копошился в земле, однако далеко не уходил, словно чувствуя моё беспокойство.
Волноваться было от чего. Кот, крадучись, приближался к птице мягкими неслышными шагами.
Дуся, взлетев на забор и зыркая оттуда жёлтыми глазами, также готовилась к прыжку.
Взяв в руки два увесистых кома земли, я запустила и в того, и в другого.
Кошки бросились врассыпную, а галчонок, с перепугу, бросился к моим ногам.
Таким образом, Кицман и Дуся получили первый урок – галчонка трогать нельзя!..
С этого дня наши с Карлушей прогулки стали регулярными.
Он тщательно выискивал сухие веточки, семена и приносил к моим ногам, словно говоря: «Это всё
– для тебя!»

Мы с галчонком искренне привязались друг к другу.
Но где любовь, там часто поселяется ревность. В этом я вскоре убедилась…
Ранним утром, как обычно, я вынесла Карлушу на прогулку. Сидя на плече, он нетерпеливо
потряхивал крыльями, желая поскорее оказаться на земле.
Дуся, пропадавшая всю ночь неизвестно где, видимо, сильно соскучилась.
Она подбежала к моим ногам и стала проситься на руки.
Увы! Любимое местечко - левое плечо - было занято. На нём, покачиваясь, сидел Карлуша.
- Возьми меня скорее, я соскучилась! - умоляли дуськины глаза.
Карлуша, внимательно наблюдал за кошкой с высоты плеча. Кажется, он совершенно не боялся
кошки, чувствуя себя в полной безопасности.


После нескольких тщетных попыток быть обласканной, Дуся одним прыжком взлетела на моё
плечо.
Я оторопела!
Галчонок подвинулся ближе к предплечью, а кошка по-хозяйски расположилась на плече.
Хищный зверь и дикая птица сидели рядом, буквально на расстоянии клюва друг от друга.
Мне было жаль, что никто не видит эту замечательную сцену!
Так Дуся отвоевала своё право на кошачье счастье и место под солнцем…

Другой, подобный случай ревности, случился в доме.
Птенец осваивал всё новые территории. Он стал частым гостем на кухне, где ему перепадали то
кусочек хлеба, то куриное яйцо.
Он по-хозяйски перелетал с дивана на стол, расхаживал по полу и громко покрикивал.
Я прилегла отдохнуть на диван.
Кошка не могла пропустить удобный случай и тут же расположилась на моей груди.
Карлуша, клюющий корочку хлеба, вдруг заметил неладное - его хозяйка гладит наглую
соперницу!


Он резко взлетел на диван и атаковал кошку, клюнув её в голову. Дуся такого не ожидала!
Закричав от боли, она бросилась бежать.
Более часа я не могла дозваться кошку из-под кровати.
Бедная, бедная Дуся!
Карлуша, довольный своим поступком, расхаживал по дивану и, наверное, думал:
- Эх, если бы не хозяйка! Остались бы только от тебя, Дуська, только пух да перья!


…Так незаметно пролетел месяц.
Карлушу я подкармливала бабочками. Иногда, щёлкая клювом, он ловил зазевавшихся мух.
- Карлуша, пойдём сходим в теплицу, поищем огурцов, - как-то в шутку предложила я.
Галчонок привычно устроился у меня на плече.
Этот день выдался ветреным и каким-то неуютным.
Ветви деревьев сильно раскачивались, а плёнка в теплице хлопала, словно крылья птицы,
пытавшейся взлететь.
Карлуша вдруг резво сорвался с плеча и бреющим полётом полетел над капустными грядками.
Он преодолел забор, и, перелетев дорогу, пропал в листве берёзы.


Я стояла, раскрыв рот…
Птица, которая казалась калекой, расправила крылья и полетела!
Через минуту я пришла в себя и ласково позвала: «Карлуша!»
С берёзы не донеслось ни единого звука.
Я много раз звала птицу по имени, но она не отзывалась.
Я вернулась в дом и потерянно бродила из комнаты в комнату. Что же делать?
В ожидании прошло около часа. Наконец, нервы сдали, и я отправилась к берёзе.
- Карлуша! - вновь позвала я.
- Гра! - откликнулись откуда-то сверху.
- Карлуша! – радостно закричала я на всю улицу.
В ветвях послышался шорох, и с самой верхушки берёзы на меня ринулась чёрная птица.
Она сделала над моей головой пару кругов, словно примериваясь.
Затем Карлуша неловко спикировал на руку. Он не убрал свои острые когти, поэтому
расцарапал мне руку в кровь.
Галчонку необходимо было время, чтобы научиться приземляться.
Как же я была счастлива! На радостях я тут же заперла птицу в клетку со словами:
- Погулял, дорогой мой, и хватит! Посиди-ка пока дома...

Однажды мне нужно было срочно сходить в магазин.
Этот небольшой магазинчик находился буквально в нескольких метрах от нашего дома.
Карлуша уже самостоятельно гулял во дворе, не страшась кошек.
- Карлуша, я скоро вернусь! Смотри, будь осторожен!
Со словами напутствия я отворила калитку...
Что-то заставило меня обернуться: галчонок бежал за мной, словно преданная собачонка!
- Что с тобой поделаешь? Пойдём вместе!


Я вздохнула, посадила галчонка на плечо, и мы отправились за покупками.
Он не пугался ни машин, ни людей, идущих по улице - видимо, чувствовал себя в безопасности.
Однако, когда мы подошли к дверям магазина, птица резко взвилась в воздух.
Покупки нужно было сделать в самый короткий срок!
Я быстро расплатилась с продавцом и, как пробка, вылетела на улицу.
Напрасно я волновалась!
Птица, кружа в воздухе над самой крышей магазина, поджидала меня.
Я раскинула руки в стороны: «Карлуша, пойдём домой!»
И птица привычно опустилась ко мне с небес…
Дорожные рабочие, латавшие асфальт и наблюдавшие эту сцену, были явно удивлены.
Они бросили работу и, смеясь, что-то кричали нам вдогонку.


…Моя уверенность с этого дня окрепла: у нас с Карлушей - полное понимание и доверие.
Мы испытывали друг к другу сильную привязанность, самые нежные чувства и понимали друг
друга без слов. Впрочем, так и бывает у настоящих друзей…
Я ежедневно меняла в клетке воду, оставляла любимцу лакомые кусочки.
Яйца, которые Карлуша поначалу любил, вдруг перестали ему нравиться. Теперь желанным
блюдом стало куриное мясо.
Я срезала узкие полоски с сырой курицы и кормила ими галчонка.
Он жадно заглатывал их, словно больших жирных червей.

С каждым днём мой друг становился всё более и более самостоятельным.
Он обшарил наш сад вдоль и поперёк: малинник, заросли крыжовника, кусты смородины…
Однажды добрался и до клубничной грядки. Когда я это обнаружила, было слишком поздно!
Птица выбрала самые спелые, красные ягоды и с жадностью их склевала.
- Ах ты, проказник! – ругала я птицу, но наказать друга не могла никак, да и не хотела…


Лето, наконец, достигло своей зрелости - стоял жаркий июль.
Коты выбирали самое прохладное место и, не шевелясь, часами лежали в тени.
Поливать грядки приходилось и утром, и вечером.
Однажды, как обычно, я подошла к бочке с водой и взяла в руки лейку.
Карлуша, внимательно наблюдавший за моими действиями, вдруг опередил меня.
Он взлетел на край бочки, опустил голову в воду и начал… принимать душ!
Он растопырил крылья, низко присел и опустил голову в воду. Затем встрепенулся, встряхнул
крыльями, и тысячи мелких брызг полетели в разные стороны.
Так продолжалось минут десять. Наконец, довольная птица спрыгнула на землю и отправилась по
своим делам…


Дуся и Кицман окончательно оставили попытки охотиться за птенцом.
Им оставалось только одно – соблюдать дистанцию.
Но иногда казалось - галчонок сознательно провоцирует соперников.
Я не переставала удивляться его уму и сообразительности.
Стоило мне сесть на лавочку или на крылечко, как рядом располагались и кошки.
Завидев это, Карлуша усаживался к ним так близко, что это казалось верхом неприличия.
Он нагловато заглядывал в усатые морды, словно спрашивая: «Ну что, съели? Кишка тонка!»
Кошки терпеливо сносили такое издевательство, потому что знали - за покушение на птицу им
несдобровать! Они с деланным равнодушием отворачивались и думали, наверное, одно и то же:
- Ну что ты нашла в этом наглом желторотом птенце?


…Карлуша теперь всё чаще улетал на берёзу и оттуда приветствовал меня криками.
Я надеялась, что стаи птиц примут галчонка в свою стаю, но этого не случилось.
Птенец часами сидел в одиночестве, изредка перекликаясь со мной:
- Гра! Я здесь, но мне очень одиноко…
Спустя время, дикие птицы – галки и грачи - улетали, а Карлуша возвращался домой.
Видимо, запах человека, которым он пропах, отпугивал сородичей.
А может быть, была другая причина - галчонок не хотел меня покидать.


Когда он надолго пропадал, я знала - птенец голоден и вряд ли сможет себя прокормить. Тогда я
брала с собой угощение, выходила на улицу, и широко раскинув руки, кричала:
- Карлуша, иди, покормлю!
Заслышав это, птенец устремлялся на зов.
Какими же удивлёнными были в этот момент взгляды прохожих!
Мне казалось, что они немного завидуют нашей дружбе - дружбе птицы и человека…
Как-то, в очередной раз, я испытала чувство сильнейшего удивления - Карлуша начал со мной
ворковать!
Обычно галки кричат громко и резко.
В один прекрасный день с моим другом вдруг случился приступ нежности!
Он низко опустил голову, закатил глаза и уткнулся клювом в ладонь. Галчонок издавал низкие
гортанные звуки, чем-то напоминающие воркование голубя.
Вот, оказывается, как выражают птицы свою любовь!


…Этот день оказался праздничным, пришло много гостей.
Они расположились под черемухой, пели песни и громко смеялись.
На птицу никто не обращал особого внимания – всем было известно, что у нас живёт галчонок.
Карлушу также не пугала шумная компания - он был у себя дома, но главное - он доверял людям.
Птенец сновал под ногами, подбирал крошки и время от время тюкал клювом гостей по ногам,
словно проверяя на прочность.
Опасаясь, что моему другу ненароком причинят вред, я посадила его на плечо.
Смеркалось…
Карлуша был спокоен, он прикрыл глаза, явно собираясь спать.
Но отнести птенца в клетку я не успела.
Один из гостей резко взмахнул рукой и нетрезво произнёс:
- Птичке пора в клетку, птичке пора спать. Ка-рр!
Карлуша пугливо сорвался с моего плеча, и чудом не ударившись о забор, полетел прочь.


Я с негодованием взглянула на гостя – от праздничного настроения не осталось и следа…
Напрасно звала я друга утром следующего дня, напрасно кричала, выйдя на улицу.
В душе ещё теплилась надежда, что птенец благополучно переночевал где-нибудь среди кочанов
капусты или в малиннике.
В томительном, тяжёлом ожидании прошло несколько дней.


Я надеялась, что именно сегодня, именно сейчас Карлуша вернётся, но он не вернулся.
При каждом крике птиц я выскакивала из дома, хотя голос своего любимца узнала бы из тысячи.
Стаи, пролетающие над головой, теперь казались мне такими близкими, такими родными!
А может быть, Карлуша нашёл среди них своё место?
Закончилось лето…
Я с грустью смотрела на пожелтевшую листву берёз. С замиранием сердца слушала прощальные
крики птиц, улетающих на юг.

Может быть, весной, когда вернутся перелётные стаи и настанет пора вить гнёзда, над крышей
моего дома раздастся знакомое:
- Гра!
И чёрная птица с серой головой, опускаясь всё ниже и ниже, приземлится на мою руку и на
знакомом птичьем языке скажет:
- Здравствуй, это я, Карлуша! Как поживаешь?..